Представьте себе, что вы приходите домой, распахиваете дверь и прямо с порога видите — в аквариуме плавает галоша. Золотые рыбки и меченосцы забились в угол, водоросли прижались к стенкам, а посредине спокойно качается резиновая галоша.
Вы бросаетесь к аквариуму, чтобы схватить возмутительную гостью и швырнуть её куда-нибудь подальше, и вдруг застываете в изумлении: галоша смотрит на вас крохотными лукавыми глазками. Это, оказывается, не галоша, а маленький кит. Тёмная гладкая спина. Светлое брюшко. Рот до ушей, хотя самих ушей не видно, а Может быть, и нет совсем. Хвост — два ласточкиных крыла. Голова большая, полукруглая, как носок галоши. Она-то и сбила вас с толку.
Как галоша, то есть кит, попал в аквариум? Не мог же он вывестись из икринки: он не рыба. Непонятное дело.
Вы протягиваете руку — кит не отплывает в сторону и не погружается на дно. Дотрагиваетесь до китовой спины — она холодная и скользкая. Кит слегка покачивается. Маленькие волны мягко ударяются о стенки аквариума. Кит ручной. Кто его приручил? Надо позвать Катю.
Катя тут же появляется в комнате. Вы строго спрашиваете:
— Что это такое?
— Это? Кит. — Катя отвечает так спокойно, как будто кит в аквариуме — это в порядке вещей.
— Откуда он взялся?
Катя молчит. Пожимает плечами.
— Чей это кит?
— Мой.
Несмотря на глаза, рот, хвост, вы ещё не совсем уверены, что это кит, а не галоша. Вы продолжаете сердиться:
— Немедленно вынь своего кита из аквариума!
Катя протягивает руку и берёт кита. Водоросли сразу приходят в движение. Меченосцы начинают метаться по аквариуму. Золотые рыбки всплывают со дна. Киту, видимо, не нравится, что его вынули из воды. Его глаза делаются сердитыми, и он пускает маленький фонтан: у него на голове специальная дырочка для фонтана. Кит пускает фонтан и окатывает вас — вас, а не Катю! — с головы до ног! И тут же он становится вашим врагом.
— Сейчас же убери своего кита… подальше! — кричите вы.
У вас портится настроение. Вы выбегаете из комнаты и хлопаете дверью.
Когда вы заходите обратно в комнату, кит плавает в аквариуме, а рыбки тычутся костяными ртами в его брюшко. Кит не пугает рыбок, не глотает их. Ему приятно — они почёсывают китовое брюшко. И всё равно он похож на галошу!
Вы проходите мимо и стараетесь не обращать на него внимания: подумаешь, невидаль — кит в аквариуме!
Вечером Катя купается в ванне. Вы приходите, чтобы намылить ей голову — в ванне плавает кит. Он чувствует себя, как в океане. Островки белой пены кит принимает за плавающие льдины.
Хорошо бы он плавал спокойно. Нет, он поднимает целую бурю. Он бьёт хвостом по воде — волны перехлёстывают через край и плюхаются на пол. И вы сами оказываетесь в море.
— Что это за безобразие?!
— Я учусь плавать на ките, — доносится из ванны Катин голос.
— Ерунда! Он маленький, а ты большая.
— Ничего, подрастёт.
С ней бесполезно спорить. Вы берёте мыло, наклоняете Катину голову и начинаете яростно намыливать её.
И тут вам в глаза ударяет фонтан мыльной воды. За обедом вы три раза подряд говорите:
— Убери со стола кита… Убери со стола кита!.. Ты, наконец, уберёшь со стола кита?!
— Разве он мешает?— тихо спрашивает Катя и смотрит на вас невинными глазами.
Он на самом деле не мешает. Он лежит на скатерти рядом с горбушкой хлеба. Он лежит на скатерти, но в следующее мгновение ему надоедает лежать на скатерти, и он уже плавает… в супе.
— Что ты делаешь?! — кричите вы не то Кате, не то киту: сами не знаете, кому кричите.
Надо немедленно схватить его и выкинуть в окно. Но вы не решаетесь приблизиться к киту, потому что фонтан горячего бульона хуже фонтана мыльной воды.
Если бы можно было съесть этого кита… на второе!
Ещё Катин кит любит плавать в лужах. Как настоящая галоша, он не пропускает ни одной лужи. И каждый раз его окружают ребята, которые усаживаются на корточки и тычут его пальцами, Тогда он пускает фонтаны. Но никто не убегает, все весело визжат и смеются. Им нравится. И кит снова пускает фонтан.
Катя возвращается домой в таком виде, будто она плавала в луже, а кит сидел на бережку.
Ночью кита не видно и не слышно. Он спит в аквариуме. Ночью он хороший: не пускает фонтанов, не устраивает бурь. Он спит вместе с золотыми рыбками и меченосцами среди тёмных водорослей.
Ночью мы его любим.
В один прекрасный день маленького кита не стало. Он исчез так же неожиданно, как и появился. Мы скрывали пропажу от Кати, а сами потихоньку друг от друга искали его. Его нигде не было: ни в аквариуме, ни в ванне, ни в супнице, ни в ведре… Мы опечалились. Вот тебе и галоша! Разве по галоше кто-нибудь будет скучать?
Но Катя не скучала по киту. И никого о нём не расспрашивала. Может быть, она знала, где кит? Наконец, мы не выдержали и спросили у неё: /
— Где кит?
— Уплыл в море, — ответила Катя.
— Как же он уплыл?
— Очень просто.
Всё у неё очень просто. А взрослые ломали голову: как же он уплыл? Теперь в доме не было ни бурь, ни фонтанов.
Прошло немало времени, пока все постепенно забыли о ките. А летом уехали на море. Целые дни Катя проводила на берегу.
Сперва она была белой, потом порозовела и, наконец, пожарившись на южном солнце, стала коричневой. Она ходила босиком по гальке, и камушки застревали между пальцами. В руках у Кати всегда был или морской конёк, или краб, или кусок рыболовной сети. Катя бродила по берегу и поглядывала на море.
И вот однажды она крикнула:
— Смотрите, смотрите, мой кит!
Все подбежали к воде. Все стали смотреть. Вдали от берега, на волнах играл дельфин. Он выпрыгивал из воды, изгибался и, сделав полукруг, исчезал в море. Его тело было гладким и блестело на солнце, а хвост был как бы составлен из двух ласточкиных крыльев.
Он был удивительно похож на маленького кита, только вырос, стал большим и, конечно, уже не вместился бы в аквариум, в ванну, и тем более, в тарелку с супом. Его просто невозможно было сравнить с галошей. Он кувыркался в воздухе, нырял и снова кувыркался. Он катился к берегу колесом. И было слышно, как он шумно дышит.
— Сейчас мы все вместе уплывём далеко в море, — спокойно говорила Катя и шла навстречу своему другу.
И мы шли за Катей и вместе с ней верили, что этот прекрасный добрый морской зверь вырос из маленького резинового кита, который в один прекрасный день завёлся в нашем аквариуме.
И нам было неловко, что мы называли его галошей.
